Пришла Весна! Ожили мухи
И ну Поэта донимать.
А у него и так-то –муки!
Весна ж пришла, ядрёна мать!!
 
Но насекомые бездушно
Сбивают, гадя на листы
Вскричал Поэт, привстав натужно,
О! наши тяжкие грехи!!
 
За что Пегас меня не любит
Не носит на своих крылах
Не ободрИт, не приголубит,
А держит в творческих потьмах!

Наверно –я стану героем!
Бесспорно – я буду замечен
О мне скажет кто-то такое,
Что сделаюсь увековечен!
Не улочкой, скромной, — прошпектом!
На карту впишусь я парадно
Жаль всё это будет посмертно
Но думать так, всё же приятно.


Жизнь перевалила за половину и, хотя то, что осталось позади частично затянуто туманом младенчества и

Наверно –я стану героем!
Бесспорно – я буду замечен
О мне скажет кто-то такое,
Что сделаюсь увековечен!
Не улочкой, скромной, — прошпектом!
На карту впишусь я парадно
Жаль всё это будет посмертно
Но думать так, всё же приятно.


Жизнь перевалила за половину и, хотя то, что осталось позади частично затянуто туманом младенчества и

А с похмелья снятся мне гантели
Бег в трусах, дзюдо и кимоно
Но продравши глазки, встав с постели
Прямиком ползу хлебать вино
 
Встречусь вновь с больными мужиками
Что как часовые на посту
Трутся под знакомыми дверями
Тщетно унимая маяту
 
Их колотят прежние запои
Здравствуй! На «чекушку» одолжишь?
Одолжу конечно,

Тяжело написать роман из жизни скажем аристократов осьмнадцатого века или там киборгов века двадцать второго, увлекаясь в основном алкогольными излишествами наших дней. Ну где его набраться этого аристократизма ежели в каждодневном ассортименте преимущественно портвейны типа «бормотуха», без дат и указания мест сбора использованных